Доктор лабиннаГ и ТО "Телега" представляет:
ЧАСТЬ 1
1.
Мы были где-то на краю пустыни, неподалеку от Барстоу, когда нас стало
накрывать. Помню, промямлил что-то типа: "Чувствую, меня немного колбасит,
может ты поведешь?..." И неожиданно со всех сторон раздались жуткие вопли, и
небо заполонили какие-то хряки, похожие на огромных летучих мышей, ринулись
вниз, визгливо пища, пикируя на машину, несущуюся на пределе ста миль в час
прямо в Лас-Вегас. И чей-то голос возопил: "Господи Иисусе! Да откуда взялись
эти чертовы твари?".
Затем все снова стихло. Мой адвокат снял свою рубашку
и лил пиво себе на грудь - для лучшего загара. "Какого хрена ты так орешь?" -
пробормотал он, уставившись на солнце с закрытыми глазами, спрятанными за
круглыми испанскими темными очками. "Не бери в голову, - сказал я. - Твоя
очередь вести". И, нажав на тормоза, стопанул Великую Красную Акулу на обочине
хайвэя. "Без мазы упоминать об этих летучих мышах. - подумал я. - Бедный
ублюдок довольно скоро сам увидит их во плоти".
Уже почти полдень, а нам
все еще оставалось проехать более сотни миль. Суровых миль. Я знал - времени в
обрез, нас обоих в момент растащит так, что небесам станет жарко. Но пути
назад не было, как и времени на отдых. Выпутаемся на ходу Регистрация прессы
на легендарную "Минт 400" идет полным ходом, и нам нужно успеть к четырем,
чтобы потребовать наш звуконепроницаемый номер люкс. Модный спортивный
нью-йоркский журнал позаботился о брони, не считая этого большого красного
Шевро с открытым верхом. который мы взяли напрокат с парковки на Бульваре
Сансет.. А я, помимо прочего, - профессиональный журналист; так что у меня
было обязательство представить репортаж с места. событий, живым или мертвым.
Спортивные редакторы выдали мне наличными триста баксов, большая часть которых
была сразу же потрачена на "опаснейшие" вещества. Багажник нашей машины
напоминал передвижную полицейскую нарколабораторию. У нас в распоряжении
оказалось две сумки травы, семьдесят пять шариков мескалина, пять полос
промокашек лютой кислоты, солонка с дырочками, полная кокаина, и целый
межгалактический парад планет всяких стимуляторов, транков, визгунов,
хохотунов... а также кварта текилы, кварта рома, ящик Бадвайзера, пинта сырого
эфира и две дюжины амила.
Вся эта хренотень была зацеплена предыдущей
ночью, в безумии скоростной гонки по всему Округу Лос-Анджелеса - от Топанги
до Уоттса - мы хватали все. что попадалось под руку. Не то чтобы нам все это
было нужно для поездки и отрыва, но как только ты по уши вязнешь в серьезной
химической коллекции, сразу появляется желание толкнуть ее ко всем
чертям.
Меня беспокоила всего лишь одна вещь - эфир. Ничто в мире не бывает
менее беспомощным, безответственным и порочным, чем человек в пропасти
эфирного запоя. И я знал, мы очень скоро дорвемся до этого гнилого продукта.
Вероятно, на следующей бензоколонке. Мы по достоинству оценили почти все
остальное, а сейчас - да, настало время изрядно хлебнуть эфира. А затем
сделать следующие сто миль в отвратительном слюнотечении спастического
ступора. Единственный способ оставаться бдительным под эфиром; принять на
грудь как можно больше амила - не все сразу, а по частям, ровно столько,
сколько бы хватило, чтобы сохранять фокусировку на скорости девяносто миль в
час через Барстоу
"Старый, вот так и надо путешествовать", - заметил мой
адвокат Он весь изогнулся, врубая на полную громкость радио, гудя в такт
ритм-секции и вымучивая слова плаксивым голосом: "Одна затяжка унесет тебя.
Дорогой Иисус... Одна затяжка унесет тебя...".
Одна затяжка? Ах ты. бедный
дурак! Подожди, пока не увидишь этих блядских летучих мышей. Я едва мог
слышать радио, с шумом привалившись к дверце в обнимку с магнитофоном,
игравшим все время "Симпатию к Дьяволу". У нас была только одна эта кассета, и
мы непрестанно ее проигрывали, раз за разом - сумасшедший контрапункт радио. А
также поддерживая наш ритм на дороге. Постоянная скорость хороша для
грамотного расхода бензина во время пробега - а по каким-то причинам тогда это
казалось важным. Разумеется. В такой, с позволения сказать, поездке каждый
должен внимательно следить за расходом бензина. Избегай резких ускорений и
рывков, от которых кровь стынет в жилах.
Мой адвокат давно уже, в отличие
от меня, заметил хитчхайкера. "Давай-ка подбросим парнишку", - проговорил он
и, до того, как я успел выдвинуть какой-либо аргумент за или против,
остановился, а этот несчастный оклахомский мудвин уже бежал со всех ног к
машине, улыбаясь во весь рот и крича: "Черт возьми! Я никогда еще не ездил в
тачке с открытым верхом!".
- Что, правда? - спросил я. - Ладно, я полагаю,
ты уже созрел для этого, а?
Парень нетерпеливо кивнул, и Акула, взревев,
помчалась дальше в облаке пыли.
- Мы - твои друзья, - сказал мой адвокат -
Мы не похожи на остальных.
"О Боже, - подумал я, - он едва вписался в
поворот". "Кончай этот базар, - резко оборвал я адвоката. - Или наложу на тебя
пиявок". Он ухмыльнулся, похоже, въехав. К счастью, шум в тачке был настолько
ужасен, - свистел ветер, орало радио и магнитофон - что парень, развалившийся
на заднем сиденье, не мог ни слова расслышать из того, о чем мы говорили. Или
все-таки мог?
"Сколько мы еще продержимся?" - дивился я. Сколько еще
времени осталось до того момента, когда кто-нибудь из наев бреду не спустит
всех собак на этого мальчика? Что он тогда подумает? Эта самая одинокая
пустыня была последним известным домом семьи Мэнсона.* Проведет ли он эту
неумолимую параллель, когда мой адвокат станет вопить о летучих мышах и
громадных скатах-манта, обрушивающихся сверху на машину? Если так - хорошо,
нам просто придется отрезать ему голову и где-нибудь закопать. И ежу понятно,
что мы не можем дать парню спокойно уйти. Он тут же настучит в контору
каких-нибудь нацистов, следящих за соблюдением закона в этой пустынной
местности, и они настигнут нас. как гончие псы загнанного зверя.
*
Чарльз Мэнсон (род. 12.11.34) - "военнопленный Системы", за убийство Тейт -
ЛаБианки, которое осуществили члены его "Семьи", приговорен к пожизненному
заключению. Поэт и музыкант. Одна из самых культовых фигур в американской
контр-культуре, чей образ оказал колоссальное влияние на современных
музыкантов.
Бог мой! Неужели я это сказал? Или только подумал? Говорил
ли я? Слышали они меня? Я опасливо бросил взгляд на своего адвоката, но он,
казалось, не обращал на меня ни малейшего внимания - наблюдал за дорогой, ведя
нашу Великую Красную Акулу на скорости в сто десять или около того. И ни звука
с заднего сидения.
"Может, мне лучше перетереть с этим мальчиком?" -
подумал я. Возможно, если я объясню ситуацию, он слегка
расслабится.
Конечно. Я повернулся на сидении и одарил его широкой приятной
улыбкой... восхищаясь формой его черепа.
- Между прочим, - сказал я, - есть
одна штука, которую ты, судя по всему, должен понять. Он уставился на меня, не
мигая. Заскрежетал зубами? - Ты слышишь меня? - заорал я. Он кивнул.
- Это
хорошо. Потому что я хочу,, чтобы ты знал: мы на пути в Лас-Вегас в поисках
Американской Мечты. Я улыбнулся.
- Вот почему мы взяли напрокат эту тачку
Это была единственная возможность сделать все путем.. Ситуацию
просекаешь?
Парень снова кивнул, но по его глазам было заметно, что он явно
нервничает:
- Я хочу; чтобы ты понял первопричину. - продолжал я. - Ведь
это очень опасное предприятие - можно так вляпаться. что и костей не
соберешь... Черт, я все забыл об этом пиве: хочешь банку? Он мотнул головой. -
Как насчет эфира? - не унимался я. - Чего?
- Да так. к слову пришлось.
Давай конкретно разберемся, с чувством, толком, расстановкой. Понимаешь, еще
сутки назад мы сидели в Поло Ландж, в отеле Беверли Хиллз - во внутреннем
дворике, конечно, - просто сидели под пальмой, как вдруг облаченный в
гостиничную униформу карлик с розовым телефоном подошел ко мне и сказал:
"Должно быть, именно этого звонка Вы все это время ждали, сэр?"
Я
засмеялся, вскрыл банку пива, забрызгав пеной все заднее сиденье, и продолжал
рассказывать: "И ты знаешь? Он был прав! Я ожидал этого звонка, но понятия не
имел, от кого он. Ты слушаешь?".
На лице паренька застыла маска
нескрываемого страха и смущения.
А я гнул свое дальше, вскрывая брюшину
правде-матке: "Я хочу, чтобы ты понял. Этот человек за рулем - мой адвокат! Он
не какой-то мудак, которых можно пачками нарыть на Бульваре. Хрена лысого, да
ты взгляни на него. Он не похож на нас, не правда ли? А все потому; что он
иностранец. Я думаю, скорее всего Самоанец. Но это ничего не значит; а? Имеешь
что-нибудь против?". - Черт. да нет же! - выпалил он.
- А я так не думаю, -
заявил я. - Потому что, несмотря на его происхождение, этот человек
чрезвычайно ценен для меня.
Посмотрел на моего адвоката, но его разум
унесло куда-то к ебеням.
Я сильно р громко хлопнул кулаком по спинке
водительского сидения. "Это важно, черт возьми! Это правдивая история". Машину
противно качнуло в сторону "Убери руки с моей шеи, ебаный в рот!" - взвизгнул
адвокат, выворачивая руль. Парень, сидящий сзади, кажется, был готов
выпрыгнуть из машины прямо на ходу и попытаться сделать ноги.
Наши вибрации
становились все гнуснее - но почему? Я был озадачен, расстроен. Что же, в этой
тачке нет и намека на человеческое общение? Или же мы - выродки, опустившиеся
до уровня бессловесных хищников.
Потому что моя история была правдивой. Я
был уверен в этом. И крайне необходимой, чувствовал я. для осмысления нашего
путешествия, чтобы расставить все точки над "и". Мы действительно сидели в
Поло Ландж - много часов - пили Сингапурский Слинг* с мескалем в придачу;
заливая все пивом. И когда раздался звонок, я был готов...
* напиток
из рома, коньяка и т.п. с лимонным соком, водой и сахаром
Карлик,
насколько я помню, крадучись, подошел к нашему столику и протянул мне розовый
телефон. Я не произнес ни слова, только слушал. Затем повесил трубку и
повернулся к моему адвокату "Звонили из штаб-квартиры, - сказал я. - Они
хотят; чтобы я немедленно отправился в Лас-Вегас и встретился с португальским
фотографом по имени Ласерда. Он введет в курс дела. Все, что я должен сделать,
- зарегистрироваться в отеле и там он меня вычислит". Адвокат помолчал
какую-то секунду, потом внезапно оживился в кресле. "Господи, мать твою! -
воскликнул он. - Я полагаю, что понял схему. Пиздец подкрался незаметно!". Он
заправил нижнюю рубашку цвета хаки в свои беглые трикотажные клеша и заказал
еще выпить. "Похоже, до того, как все это закрутится, тебе необходимо
основательно проконсультироваться у юриста, - заметил он. - И мой первый
совет: тебе надо взять напрокат быструю тачку без верха и убраться из
Лос-Анджелеса ко всем чертям в ближайшие сорок восемь часов". Он печально
покачал головой. "Короче, мой уикэнд накрылся, потому что я, естественно,
отправлюсь с тобой, и нам также имеет смысл вооружиться".
- А почему бы и
нет? - сказал я. - Если овчинка и сточит выделки, то нужно делать это
грамотно. Нам потребуется достойное предприятия оборудование и достаточно
денег в карманах - если только брать в расчет наркоту и сверхчувствительный
кассетник для постоянной дорожной музыки.
- Что это за репортаж? - спросил
он.
- "Минт 400" - отозвался я. - Старт богатейшей мотоциклетной гонки за
всю историю профессионального спорта. Участвуют также автомобили для движения
по песку Фантастический спектакль в честь какого-то вахлака толстосума Дала
Уэбба, владельца роскошного Отеля "Минт" в центре Лас-Вегаса... по крайней
мере, так гласит пресс-релиз: мой человек в Нью-Йорке только что прочитал мне
его.
- Ну. - протянул он, - как твой адвокат я советую тебе купить
мотоцикл. Каким образом ты еще сделаешь репортаж из самого что ни на есть
пекла?
- Не выйдет. Где мы сможем раздобыть Винсент Блэк Шэдоу?
- Что
это?
- Роскошный байк.-просветил я его.-У новой модели двигатель - две
тысячи кубических дюймов, развивает двести лошадиных сил за четыре тысячи
оборотов в минуту, силовая магниевая рама, два сидения из пенорезины и общий
точный вес двести фунтов. - Для такой тусовки звучит подходяще. А как же. Эта
скотина не слишком хороша на поворотах, но по прямой охуеваешь в атаке. На
взлете обгонит F - I I I.
- На взлете? - переспросил он.-А мы справимся с
управлением такой образины?
- Стопудово, - убежденно сказал я. - Сейчас
свяжусь с Нью-Йорком насчет денег.
2.
РАЗВОД СВИНОМАТКИ В БЕВЕРЛИ ХИЛЛЗ НА 300 $
В нью-йоркском офисе не были так хорошо знакомы с Винсент Блэк Шэдоу, как
этого хотелось: они отослали меня в лос-анджелесское бюро, находившееся прямо
в Беверли Хиллз, за несколько длинных кварталов от Поло Ландж, но, когда я
туда добрался, дама в бухгалтерии отказалась выдать мне наличной больше 300
долларов. "Понятия не имею, кто вы такой", - заявила она. К тому времени я уже
вовсю обливался потом. Моя кровь слишком густа для Калифорнии: я никогда не
был в состоянии адекватно объясняться в этом климате, не промокнув от пота...
с дикими, налитыми кровью глазами и трясущимися руками.
Так что я взял
триста баксов и отвалил. Мой адвокат ждал в баре за углом. "Это не сделает
погоды, - сказал он, посмотрев на деньги, - пока у нас не появится
неограниченный кредит".
Я заверил его, что появится. "Вы, Самоанцы, все
одинаковы - констатировал я. - У вас нет веры в обязательную порядочность
культуры белого человека. Господи, да еще час назад мы сидели в той вонючей
клоаке, выжатые как лимон, без сил и планов на уикэнд, когда последовал звонок
от совершенно незнакомого человека из Нью-Йорка, сказавшего. что мне надо
отправляться в Лас-Вегас, - а расходы охуительны, - и потом он посылает меня в
какой-то офис в Беверли Хиллз, где другой абсолютно незнакомый мне человек
дает мне налом триста баксов безо всякой на то причины... Говорю тебе, друг
мой, это Американская Мечта в действии! Мы будем последними дураками, если не
оседлаем эту странную торпеду; пущенную в неизвестную нам цель, и не промчимся
на ней до конца".
- Разумеется. - отозвался он. - Мы должны сделать
это.
- Точно. Но сначала нам нужна машина. А после кокаин. Затем кассетник
для особой музыки и мексиканские рубашки из Акапулько.
Единственно стоящим
вариантом подготовки к путешествию. чувствовал я, будет разодеться как
павлины, обдолбаться до озверения, прохуярить по пустыне и сделать репортаж.
Никогда не теряй из виду изначальной ответственности.
Но коков из себя этот
репортаж? Никто не удосужился сказать. Придется нам самим выкручиваться, как
угрям. Свободное Предприятие. Американская Мечта. Горацио Элджер сошел с ума
от наркотиков в Лас-Вегасе. Приступай немедленно: чистая гонзо -
журналистика.
И тут вступал в силу социопсихический фактор. Время от
времени, когда твоя жизнь усложняется и вокруг начинают виться всякие
скользкие подхалимы, настоящий, действенный курс лечения - загрузиться под
завязку гнусной химией, а потом мчаться, как бешеная скотина, из Голливуда в
Лас-Вегас. Расслабиться, как это бывало, в чреве иступленного солнца пустыни.
Вернуть крышу в прежнее состояние, привинтить ее наглухо болтами реальности,
намазать рожу белым кремом для загара и двинуться дальше с музыкой, врубленной
на полную громкость, и хотя бы с пинтой эфира.
Достать химию не составило
особого труда, а вот приличные колеса и магнитофон в шесть тридцать вечера
нарыть в Голливуде не так-то и легко. Моя старая машина была слишком мала и
слаба для пробега через пустыню. Мы отправились в Полинезийский бар, где мой
адвокат сделал семнадцать звонков, прежде чем выцепил тачку с открытым верхом,
удобоваримой мощностью в лошадиных силах и подходящей окраски.
"Придержи
ее, - услышал я, как он говорил в трубку, - Через полчаса мы придем заключать
сделку". Выдержав паузу, адвокат начал орать: "Что? Разумеется, у джентльмена
есть основная кредитная карточка. Да вы. блядь, понимаете с кем
говорите?".
"Не трать понапрасну порох на этих свиней, - сказал я. когда он
с шумом бросил трубку - Теперь нам нужно вы-
числить музыкальный магазин с
превосходной техникой. Никакой мелочи пузатой. Необходим один из тех новых
бельгийских Гелиоваттов с направленным звукозаписывающим микрофоном, чтобы
фиксировать обрывки разговоров со встречных машин.
Мы сделали еще несколько
звонков, и в результате нашли нашу технику в одном магазине за пять миль от
бара. Он уже закрывался, но продавец сказал, что подождет если мы поторопимся.
По дороге туда мы застряли в пробке, когда на Бульваре Сансет, прямо напротив
нас, Стингрей задавил насмерть пешехода. К тому времени как мы добрались до
магазина, он был закрыт. Внутри маячили какие-то люди, но они отказывались
подойти к двойной стеклянной двери, пока мы не треснули по ней несколько раз.
ясно обозначив наши намерения.
В конце концов продавцы, угрожающе
размахивая клюшками для гольфа с железными головками, подошли к входу, и нам
удалось через крошечную прорезь провентилировать вопрос о продаже товара.
Потом они слегка приоткрыли дверь, только чтобы выпихнуть наружу магнитофон,
быстро захлопнули ее и снова закрыли. "А теперь забирайте свое барахло и
катитесь отсюда к чертовой матери", - крикнул один из них в щель.
Мой
адвокат в ярости погрозил ему кулаком. "Мы еще вернемся, - завопил он. - На
днях я вернусь и брошу в вашу говенную забегаловку бомбу! У меня здесь на чеке
есть твое имя. Узнаю, где ты живешь, и спалю на хуй твой дом!".
"Похоже, у
него будет о чем подумать", - проворчал он себе под нос, и мы с чувством
выполненного долга отъехали от этого гостеприимного места. "Этот чувак, как ни
крути, - псих-параноик. Их легко вычислить".
В прокате автомобилей
неприятности начались с новой силой. Подписав, все бумаги я забрался в машину
и чуть было не потерял контроль над управлением, пока, врубив задний ход,
пересекал стоянку к бензоколонке. Парень из прокатной конторы был явно
шокирован.
- Послушайте, э... Как бы это... Вы, ребят будете осторожно
обращаться с этой машиной, а?
- Конечно.
- Боже, хочется верить! Вы
только что задом объезжали полметровый бетонный торец и даже не сбавили
скорость! Сорок пять задним ходом! И чуть не врезались В бензоколонку!
-
"Чуть-чуть" не считается. Я всегда проверяю коробку передач таким образом.
Легкий прикол. Для остроты ощущений.
Тем временем мой адвокат занимался
тем, что перетаскивал ром и лед из нашего старого Пинто на заднее сиденье
новой тачки. Служитель нервно взглянул на него. - Слушайте. - сказал он. - Вы,
ребят, что, пьете? - Я - нет, - ответил я.
- Только загрузить горючим
чертов багажник, - внезапно рявкнул адвокат. - Мы торопимся в натуре, мать ее
так. Отправляемся в Лас-Вегас на гонки в пустыню. - Что?!
- Не волнуйтесь,
- сказал я. - Мы - ответственные люди.
Я подождал, пока он завернет
колпачок бензобака, включил первую скорость, нарочито не спеша тронулся, и мы
вклинились в поток рычащих машин.
- Еще один мнительный зануда, - заметил
мой адвокат. - Судя по всему, он под завязку закинулся спидом. - Да, надо было
тебе сунуть ему немного красных.* - Красные такому козлу не помогут - возразил
он. - Черт с ним. Голова другим забита. Столько еще нужно сделать, прежде чем
выехать на шоссе.
* секонал - барбитурат
- Я хочу раздобыть
рясы священников. Они могут здорово пригодиться в Лас-Вегасе.
Но все
магазины одежды были закрыты, а взломать церковь не хватало наглости. "Чего
зря беспокоиться? - сказал адвокат - Ты должен помнить, что большинство
полицейских - добропорядочные злобные католики. Можешь ты себе представить,
что с нами сделают эти уроды, если заловят убитых в говно, в краденых сутанах?
Господи, да они нас кастрируют!".
- Ты прав, - согласился я. - И ради бога
не кури эту трубку, пока стоим на красном свете. Всегда держи в голове, что
нас уже пасут
Он кивнул.
- Нужен большой кальян. Положим под сиденье, с
глаз долой. Если кто-нибудь нас заметит, подумает, будто мы вдыхаем
кислород.
Остаток ночи мы провели, затариваясь всякими веществами и
загружая ими машину. Затем съели немного мескалина и отправились плавать в
океане. Где-то на рассвете позавтракали в кафе Малибу, осторожно проехали
город и стремительно помчались по окутанной смогом автостраде Пасадены,
направляясь на Восток.
3.
СТРАННОЕ ЛЕКАРСТВО ПУСТЫНИ...
КРИЗИС
ДОВЕРИЯ
Меня все еще смутно терзал возглас нашего хитчхайке-ра, что он, дескать,
"никогда не ездил в тачке с открытым верхом". Этот несчастный мудозвон живет в
мире тачек с открытым верхом, которые все время со свистом проносятся мимо
него по хайвэю, и он ни в одной из них ни разу даже не прокатился. От
осознания этого факта я стал чувствовать себя как король Фарух. Меня подмывало
заставить моего адвоката остановиться в следующем аэропорту и оформить
какой-нибудь простейший, общеправовой контракт. согласно которому мы сможем
просто отдать машину этому горемычному мудаку. Просто скажем: "Вот здесь
подпиши это, и машина твоя". Дадим ему ключи, с помощью кредитной карточки
быстро впишемся на реактивный самолет, летящий в какое-нибудь место типа
Майами, возьмем напрокат другой огромный, цвета налитого красного яблока.
Шевро для убойной, сверхскоростной гонки по мосту вплоть до самой последней
остановки в Ки Уэст, а затем махнемся тачкой на лодку Продолжая
движение...
Но эта маниакальная задумка быстро отпустила. Совершенно
бессмысленно было засаживать в тюрьму этого безобидного пацана - и, кроме
того, у меня были планы на эту машину. Я предвкушал, с каким шумом мы будем
носиться вокруг Лас-Вегаса на этом содомизаторе. Можно еще провести несколько
серьезных автогонок по Бульвару: притормозить у того большого светофора и
начать орать в окружающие тебя машины:
- Ну вы, бля, засранцы поебанные!
ГЬмосеки засратые! Когда дадут зеленый на хуй, я пиздану на полную и сдую вас
всех, безмазовых подонков, с дороги!
- Вот так. Бросить вызов этим ублюдкам
в их же собственном огороде. С визгом тормозов подъебать к переходу, дергаясь
под рев мотора, с бутылкой рома в одной руке, а другой жать на гудок, заглушая
музыку.. подернутые пеленой глаза с безумно расширенными зрачками, скрытыми за
небольшими, черными, жлобскими, в золотой оправе, очками... вопя тарабарщину..
чистопородная опасная пьянь, от которой воняет эфиром и конечным психозом.
Разогревать движок до ужасающего, пронзительного и дребезжащего скулежа,
ожидая, когда дадут зеленый свет...
Как часто предоставляется такая
исключительная возможность? Опустить этих козлов до самой сути их хандры и
злобы. Старые слоны, прихрамывая, уходят умирать в холмы: старые Американцы
выбираются на автостраду и укатываются до смерти на своих невъебенных
драндулетах.
Но наше путешествие было другим. Оно было классическим
подтверждением всего правильного и порядочного. что есть в национальном
характере. Это был грубый, физиологический салют фантастическим возможностям,
жизни в этой стране - но только для тех, кто обладал истинным мужеством. А в
нас этого добра было хоть отбавляй.
Мой адвокат понимал эту концепцию,
несмотря на свою расовую неполноценность, а вот до твердолобого хитчхайкера
было не достучаться. Он сказал, что понял, но по его глазам было видно, что он
не понял ни хера. Он лгал мне.
Неожиданно машину занесло к обочине, и мы
плавно въехали в кучу гравия. Меня с силой долбануло о приборную доску.
Адвокат тяжело рухнул всем телом на руль. "Что случилось? - завопил я. - Нам
нельзя здесь останавливаться. Это страна летучих мышей!". - Мое сердце, -
простонал он. - Где лекарство? - А, - отозвался я. - Лекарство, да, оно прямо
тут как тут.
И полез в саквояж за амилом. Парень, казалось, окаменел. "Не
дрейфь, - сказал я ему - У этого человека больное сердце: Грудная Жаба. Но у
нас есть средство от этого. Да, а вот и оно...". Я вытащил четыре ампулы амила
из жестяной коробочки и протянул две из них адвокату Тот немедленно отломал
одной кончик и занюхал. как и я. собственно.
Мой адвокат глубоко вдохнул и
откинулся на спинку сиденья. уставившись прямо в горнило солнца. "Прибавь-ка
этой ебаной музыки! - завизжал он. - Мое сердце щелкает челюстями как
крокодил!". - Звук! Частоты! Басы! У нас должны быть басы! - он молотил руками
по воздуху, от кого-то отбиваясь. - Что с нами не так? Что мы - две чертовы
старые грымзы?
Я вывернул громкость радио и магнитофона до полного маразма.
"Ты, ублюдочный пропиздон-законник! - заявил я. - Фильтруй базар! Ты ведь с
доктором журналистики разговариваешь!"
Он смеялся как припадочный. "Какого
хуя мы забыли здесь в пустыне? - кричал он. - Кто-нибудь, вызовите полицию!
Нам нужна помощь!".
- Не обращай внимания на эту свинью, - сказал я
хитчхайкеру. - У него аллергическая реакция на лекарство. На самом деле мы оба
- доктора журналистики, и направляемся в Лас-Вегас, чтобы запечатлеть на
бумаге главную историю нашего поколения. - И тут я заржал сам...
Мой
адвокат скрючившись, повернулся лицом к хитчхайкеру "А правда заключается в
том, - начал он, - что мы направляемся в Вегас пришить нарколыжного барона по
кличке Дикарь Генри. Я знал его столько лет, но он кинул нас как лохов - а
ведь ты понимаешь, что это означает, а?".
Я было хотел заткнуть ему пасть,
но мы оба зашлись в безудержном и безнадежном хохоте, как два придурка. Какого
мы, блядь, хуя делали здесь в этой пустыне, когда у нас обоих больное
сердце!
- Дикарь Генри вышел из игры! - рычал мой адвокат на этого мальчика
на заднем сиденье. - Мы собираемся вырвать ему легкие!
- И съесть их! -
неожиданно выдал я. - Этот мерзавец так просто не отделается! Что же
происходит с этой страной, когда любой жопализ может спокойно слинять, наколов
доктора журналистики, как последнего болвана?
Никто не ответил. Мой адвокат
вскрыл еще одну ампулу амила, а мальчонка в панике полез наверх с заднего
сиденья, в спешке перемахнув одним махом через багажник. - Спасибо, что
подвезли. - верещал он. - Спасибо большое. Вы мне нравитесь, парни. Не
волнуйтесь за меня.
Едва ощутив под ногами асфальт он помчался стремглав,
как заяц, по направлению к Бейкеру. Один посреди пустыни, вокруг ни единого
деревца.
- Подожди минутку! - заорал я вдогонку, - Вернись и возьми
пива.
Но, очевидно, парень меня не слышал. Музыка играла на полную
громкость, а он мчался от нас так. что только пятки сверкали.
- Скатертью
дорога, - заметил мой адвокат, - К нам в лапы попал настоящий чудик. Этот
мальчик заставил меня понервничать. Ты видел его глаза? - он все еще смеялся.
- Господи, да лекарство-то ништяк!
Я вышел из машины и вразвалку доковылял
до водительской дверцы.
- Двигайся, я поведу Нам надо выбраться из
Калифорнии, пока этот хрен не нашел легавых.
- Вот дерьмо, да здесь себя бы
найти, - сказал мой адвокат - Он в сотне миль от любой цивилизации. -Как и мы.
- констатировал я.
-Давай развернемся и поедем назад в Поло Ландж. Они
никогда не будут нас там искать.
Я пропустил его замечание мимо ушей и
заорал, потому что в воздухе снова что-то запищало: "Открывай текилу", дал
газу, и мы с шумом и гиком вынеслись обратно на автостраду. Не прошло и двух
минуту как адвокат склонился над картой. "Прямо по курсу местечко под
названием Мескаль Спрингс, - сказал он. - Как твой адвокат я советую тебе
остановиться и немного искупаться".
Я замотал головой: "Нам абсолютно
необходимо попасть в Отель "Минт" до окончания регистрации прессы. Иначе самим
придется башлять за номер люкс".
Мой адвокат закивал. "Только давай забудем
об этой хуйне с Американской Мечтой, - заявил он, перетряхивая саквояж. -
Великая Самоанская Мечта - вот что важно. Полагаю, настало время закинуться
промокашкой. Этот дешевый мескалин уже давно выветрился из башки, и я не знаю.
смогу ли еще выдержать сколько-нибудь запах этого чертова эфира".
- А мне
нравится. - сказал я. - Мы должны промокнуть в этой дряни полотенце, затем
положить его на пол под педаль газа, чтобы пары били мне прямо в физиономию на
всем пути в Лас-Вегас.
Он перевернул кассету Радио вопило: "Власть Народу -
Прямо Сейчас", - политическая песенка Джона Леннона, опоздавшая лет на десять.
"Этот бедный дурак сунулся не в свое дело, - заметил мой адвокат - Такая шпана
просто путается под ногами, когда начинает давить из себя серьезного".
-
Говоря о серьезном. По-моему; пришло время заняться эфиром и кокаином.
-
Забудь об эфире, - сказал он. - Давай заначим, чтобы пропитать им ковер в
гостиничном номере. Но вот это... Твоя половинка солнечной промокашки. Просто
разжуй ее, как бейсбольную жвачку.
Я взял промокашку и съел. Адвокат
неуклюже возился с солонкой, в которой был кокс. Открыл ее. Рассыпал.
Матерясь, стал хвататься руками за воздух, в то время как наша достойная белая
пыль взметнулась ввысь, разлетаясь по пустыне и автостраде. Очень дорогой
маленький смерч шлейфом тянулся за Великой Красной Акулой. "О Господи! -
промычал он, - ты видел, что Бог только что с нами сделал?".
- Это не Бог
сделал, - взревел я. - Это ты сделал. Ты, ебаный в рот наркоагент! Я следил за
твоими телодвижениями с самого начала, легавая ты свинья!
- Выбирай
выражения, - сказал он. И внезапно ткнул мне в нос черным, толстым Магнумом
.357. Одним из этих курносых Питонов Кольта с конусным барабаном. - Здесь
злобствуют тучи стервятников. Они склюют мясо на твоих костях еще до
рассвета.
- Ах ты, блядь. Когда мы доберемся до Лас-Вегаса, я из тебя
отбивную сделаю. Как ты думаешь, а что с нами сделает Нарко-Синдикат, когда я
нарисуюсь с Самоанским наркоагентом?
- Они замочат нас обоих. Дикарь Генри
знает, кто я такой в натуре. Твою мамашу душу в корень, я же твой адвокат, - и
он дико расхохотался. - Ты же наглухо обкислочен, мудак ты эдакий. Произойдет
охуительное чудо, если мы доберемся до Отеля и зарегистрируемся там еще до
того, как ты превратишься в настоящую тварь. Ты готов к этому?
Зарегистрироваться в отеле Вегаса под фальшивым именем, с намерением обвести
всех вокруг пальца, и с головой, наглухо забитой кислотой? - он снова заржал,
зажал ноздрю и потянулся к солонке, нацеливаясь тонкой зеленой трубочкой из
20-баксовой купюры прямо в сердце того, что оставалось от порошка.
-
Сколько у нас времени в запасе? - спросил я. - Может, еще полчаса, - ответил
он. - Как твой адвокат я советую гнать на всех парах.
Лас-Вегас прямо-таки
вырастал из-под земли. Я мог разглядеть контуры отелей, начавших проступать
сквозь лазурную пелену пустыни: "Сахара", главный ориентир, затем "Американа"
и угрюмый "Фандерберд" - скопище серых прямоугольников, маячивших вдали,
вздымалось из кактусов.
Полчаса. Укладывались впритык. Нашей целью была
здоровая башня Отеля "Минт", в самом центре города, - и если мы до него не
доберемся, пока еще держим себя в руках, то к нашим услугам будет тюрьма Штата
Невада, ближе к северу; в Карсон-Сити. Один раз я там уже побывал, но только
для беседы с заключенными - и возвращаться туда мне не хотелось бы ни под
каким видом. Так что на самом деле выбора не было: мы должны были пройти
сквозь строй, и кислота вставит по первое число... Пройти через всю
официальную тягомотину, загнать машину в гараж отеля, охмурить администратора,
пообщаться с коридорным, расписаться за пропуска для прессы - и все это липа,
махровая нелегальщина, обман чистой воды, но, разумеется, должно быть сделано
тип-топ.
"УБЕЙ ТЕЛО, И ГОЛОВА УМРЕТ"
Эта строчка по непонятной причине появилась в моей записной книжке. Возможно, какая-то связь с Джо Фрэзиером. Жив ли он еще? Способен ли говорить? Я видел тот бой в Сиэттле - в жуткой давке за четыре места от самого Губернатора, если брать вниз по рядам. Очень болезненный опыт, как ни крути, закономерный итог шестидесятых: Тим Лири - заключенный Элдриджа Кливера* в Алжире, Боб Дилан стрижет купоны в Гринвич-Виллидж, оба Кеннеди убиты мутантами. Оусли** складывает салфетки на Терминал Айленде и, наконец, невероятно, но факт - Кассиус / Али*** повержен со своего пьедестала каким-то гамбургером из человечины, накачанной до смерти. Джо Фрэзиер****, подобно Никсону, уступил, в конце концов, соображениям, которые такие люди. как я, отказываются понимать - по крайней мере, не лезут из кожи вон.
* Элдридж Кливер - один из лидеров радикального крыла "Черных Пантер",
автор книги "Freeze On Ice" ('Отмороженный"). В ноябре 1968-го года был
выпушен из тюрьмы под залог, бежал на Кубу, потом, в 1969 году перебрался в
Алжир. В 1975 году вернулся в США с искренним раскаянием в своей прежней
деятельности. Получив условный приговор начал выступать с проповедями, стал
членом евангелистской общины, антикоммунистом и патриотом. Позже вступил в
секту Муна.
** Стенли Оусли - химик-любитель, изготовлял и бесплатно
раздавал кислоту всем желающим в Калифорнии.
*** Мохаммед Али/ Кассиус
Клей - легендарный боксер, многократный чемпион мира по боксу. Включен на
обложку альбома "Битлз" "Клуб Одиноких Сердец Сержанта Пеппера"
**** Джо
Фрэзиер - американский боксер, отобравший у Али титул чемпиона мира.
... Но это была уже совсем другая эра, сгоревшая дотла и канувшая в Лету
прочь от похабных реалий омерзительного года Господа Нашего, 1971-го. Многое
изменилось за эти годы. И сейчас я был в Лас-Вегасе как редактор раздела
мотоспорта этого респектабельного глянцевого журнальчика, заславшего меня сюда
на Великой Красной Акуле по причинам. которые никто не удосужился объяснить.
"Просто надо отметиться, - сказали они, - а дальше уже наше
дело...".
Конечно. Отметиться. Когда мы прибыли в Отель "Минт", мой адвокат
оказался не в состоянии ювелирно справиться со всеми регистрационными
проволочками. Мы были вынуждены стоять в очереди со всеми остальными _ что на
поверку оказалось сверхсложной задачей, учитывая обстоятельства. Я продолжал
твердить про себя: "Спокойно, не шуми. ничего не говори... Отвечай, только
когда тебя спрашивают: имя, должность, от какого издания, ничего лишнего,
игнорируй это страшное вещество, делай вид, что ничего не происходит:".
Нет
слов, чтобы описать весь тот ужас, охвативший меня, когда я, наконец,
прорвался к клерку и начал невнятно бормотать. Все мои хорошо заготовленные
силлогизмы развалились как карточный домик под неподвижным взглядом этой
женщины: "А, здорово. - сказал я. - Меня зовут, хм-м... А, Рауль Дьюк... да, в
списке, никаких сомнений в том. Бесплатный завтрак, здравый рассудок, куда уж
здоровее... полное освещение всего, что движется... почему бы и нет? Со мной
здесь мой адвокат и я, разумеется, понимав что его имени в списке нет, но мы
должны получить этот номер, да, этот человек на самом-то деле мой водитель. На
этой Красной Акуле мы промчались от самого Бульвара, а сейчас пробил час
пустыни, так? Да. Просто проверьте список, и вы увидите. Не волнуйтесь. Какие
здесь расценки? я что дальше?".
Женщина ни разу не моргнула. "Ваша комната
еще не готова, - сказала она. - Но вас кто-то ищет".
"Нет! - закричал я. -
За что? Мы еще ничего не успели сделать". Мои ноги стали как резиновые. Я
вдруг Крепко схватился руками за стойку и резко осел перед женщиной-клерком на
пол. Она протягивала мне конверт; но я отказался его принять. Лицо женщины
менялось: распухало, пульсировало... вперед выдавались кошмарные зеленые
челюсти и клыки - морда Угря Мурены! Смертельно ядовитого! Я рванулся назад и
врезался в своего адвоката, который крепко схватил меня за руку и взял
протянутую Записку "Я разберусь с этим, - сказал он женщине-мурене. - у этого
человека плохое сердце, но у меня достаточно лекарств. Меня зовут Доктор
Гонзо. Немедленно приготовьте нам номер. Мы будем в баре".
Женщина пожала
плечами, в то время как он потащил меня прочь. В городе, в котором
полным-полно закоренелых психопатов, никто даже и не заметит кислотного
торчка.
Работая локтями, мы пробились через переполненный вестибюль, и
нашли два незанятых высоких табурета у стойки бара. Мой адвокат заказал два
коктейля с пивом и мескалем. а потом открыл конверт: "Кто такой Ласерда? -
спросил он. - Он ждет нас в комнате на двенадцатом этаже".
Я никак не мог
припомнить. Ласерда? Что-то знакомое было в этом имени, но сосредоточиться
было невозможно. Вокруг нас творились жуткие вещи. Рядом со мной сидела
громадная рептилия и глодала женскую шею, по ковру разлилось кровавое месиво -
на него невозможно было просто ступить, не то. чтобы ходить по нему.. "Закажи
туфли для гольфа. - прошептал я. - Иначе мы не выберемся из этого места
живыми. Ты заметил, что эти ящерицы не испытывают никаких затруднений, когда
снуют по этой мерзости, - а все потому, что у них на лапах когти".
-
Ящерицы? - переспросил он. - Если ты полагаешь. что мы опять влипли, то ли еще
будет в лифте.
Адвокат снял свои бразильские темные очки, и я увидел, что
он плачет.
- Я только что поднимался наверх, встретиться с тем человеком.
Ласердой, - сообщил он. - Я сказал ему, что мы знаем, чего он здесь рыщет.
Ласерда заявил, что он - фотограф, но когда я помянул Дикаря Генри... О, это
был беспроигрышный ход: он охуел. Я видел это по его глазам. Понял, что мы по
его душу
- А он врубился, что у нас есть магнумы?
- Нет. Но я сказал,
что у нас был Винсент Блэк Шэдоу Он наверняка обосрался от страха.
-
Хорошо, - сказал я. - А как с нашей комнатой? И туфлями для гольфа? Мы
находимся прямо в центре этого ебаного террариума! И ведь кто-то дает бухло
этим чертовым тварям! Еще немного, и они разорвут нас в клочки. Господи, да ты
погляди на пол! Ты когда-нибудь видел столько крови? А скольких они уже
прикончили?
Я указал пальцем на группу, которая, похоже, на нас глазела.
"Срань господня, да ты только посмотри на это быдло вон там! Они нас
засекли!".
- Это столик для прессы, - сказал он. - Именно там ты должен
удостоверить наши личности и расписаться. Ладно, давай разделаемся с этим
дерьмом, ты займешься ими, а я решаю вопрос с комнатой.
4.
ОТВРАТИТЕЛЬНАЯ МУЗЫКА И ЗВУК МНОЖЕСТВА ДРОБОВИКОВ...
ГРУБЫЕ ВИБРАЦИИ СУББОТНЕГО ВЕЧЕРА В ВЕГАСЕ
В конце концов, мы добрались до номера еще до наступления сумерек, и мой
адвокат немедленно связался по телефону с бюро обслуживания - заказал четыре
клубных сэндвича, четыре креветочных коктейля, кварту рома и девять свежих
грейпфрутов. "Витамин С, - объяснил он. - Нам пригодится все, что можем
достать".
Я согласился. К тому времени алкоголь начал перебивать кислоту, и
мои галлюцинации опустило до терпимого уровня. В чертах официанта из бюро
обслуги смутно проскальзывало что-то от облика рептилии, но я уже больше не
видел огромных птеродактилей, с грохотом проносящихся по коридорам, покрытым
лужами свежей крови. Единственная проблема теперь заключалась в гигантской
неоновой вывеске за окном, которая мешала обзору близлежащих гор, - миллионы
цветных шариков выписывали в своем беге сложнейшую цепь, странные символы и
филиграни, испускающие громкое жужжание...
- Выгляни в окно, - сказал я.
- Зачем?
-Там большая... машина в небе... какая-то электрическая
змея... движется прямо на нас.
- Застрели ее, - сказал мой адвокат.
-
Не сейчас, - отозвался я. - Хочу изучить ее повадки.
Он направился в угол и
стал дергать за шнур, чтобы опустить жалюзи. "Слушай, - проговорил он. -
Кончай этот базар про змей, пиявок, ящериц и им подобных. Ты меня
грузишь".
- Да не волнуйся ты, - сказал я.
- Волнуйся? Господи, да я
чуть там в баре не тронулся. Они никогда больше нас туда не пустят, особенно
после того, что ты устроил за столиком прессы.
- А что я устроил?
- Ах
ты, скотина. Да я оставил тебя всего на три минуты! Ты напугал тех людей до
усрачки! Размахивал этой своей чертовой мухобойкой и кричал о рептилиях. Тебе
повезло, что я вовремя вернулся. Они уже собирались вызвать полицию. Я сказал,
что ты всего лишь пьян, и я отведу тебя в нашу комнату под холодный душ. Черт,
да единственная причина, по которой нам дали пропуска прессы, это чтобы от
тебя отвязаться.
Он нервно расхаживал по комнате. "Боже, эта сцена просто
вывела меня из себя! Я должен что-то принять. Что ты сотворил с мескалином?".
- Саквояж, - ответил я.
Он открыл сумку и съел две пилюли, а я снова
завел волынку на магнитофоне. "Пожалуй, тебе следует съесть только одну такую,
- сказал он. - Кислота все еще тебя держит". Я не возражал.
- Мы должны
выбраться до темноты на гоночный трек, - сказал я. - Но у нас есть время
посмотреть по ящику новости. Давай порежем вот этот грейпфрут и сделаем
изящный ромовый пунш, может, кислоту вымоет. А где тачка?
- Мы оставили ее
кому-то при парковке. У меня есть квиток в портфеле.
- Какой номер? Я
позвоню им сказать, чтобы они вымыли ублюдка, отдраили его до блеска.
-
Хорошая идея, - сказал он, но не смог найти квиток.
- Ну; вот все и
ебнулось, - сказал я. - Мы никогда не убедим их отдать машину; если не
предъявим доказательства, что она наша.
Он маленько поразмыслил, взял
телефон и попросил соединить его с гаражом.
"Это Доктор Гонзо из восемьсот
пятидесятого, - сказал он. - Похоже, я потерял свой парковочный талон на тот
Красный Шевро с открытым верхом, что я вам оставил, но я хочу, чтобы машина
была вымыта и готова через полчаса. Можете мне выслать дубликат талона?...
Что... А?... Да, прекрасно". Он повесил трубку и потянулся за трубочкой гаша.
- Никаких проблем, - заметил он. - Этот человек запомнил мое лицо".
- Это
хорошо. - откликнулся я. - Они, наверное, приготовили специально для нас
большую сеть и ждут, когда мы появимся.
Его передернуло: "Как твой адвокат
я советую тебе обо мне не беспокоиться".
По ящику в новостях передавали о
Вторжении в Лаос - картинки кошмарного бедствия: взрывы и разрушенные дома,
падающие самолеты, беженцы, спасающиеся от террора, генералы Пентагона,
лопочущие несусветную ложь. "Выключи это дерьмо на хер! - завопил мой адвокат.
- Давай выбираться отсюда".
Умное решение. Прошло всего ничего, мы забрали
машину и не успел я взять ситуацию под контроль, как мой Адвокат впал в
наркопрострацию и помчался на красный свет по Главной Улице. Я перетащил его
на заднее сидение и сам сел за руль... чувствуя себя превосходно, в высшей
степени собранно. В проезжающих мимо нас машинах я видел болтающих между собой
людей и захотел разобрать, что они говорят. Все они. Однако переносной
микрофон лежал в багажнике. Ну и пусть себе лежит. Лас-Вегас не тот город, в
котором ты можешь спокойно ехать по Главной Улице, наставляя на людей прибор,
похожий на базуку.
Включить радио. Включить магнитофон. Смотреть вперед на
заходящее солнце. Опустить все окна, чтобы лучше вкусить прохладный ветер из
пустыни. Вот это я понимаю. То, что доктор прописал. Полный контроль. В
субботний вечер в Лас-Вегасе катят себе в удовольствие по главной трассе два
клевых парня в ярко-красном, яблочного цвета Шевро... обкуренные, закинутые,
обдолбанные... Хорошие люди.
"Боевая Песнь Лейтенанта Кэлли"*:
* Расти Кэлли - лейтенант, под руководством которого была
уничтожена вьетнамская деревня Сонгми, ставшая символом жестокости.
американцев во Вьетнаме.
"... мы продолжали двигаться вперед...
Когда я достиг
своей последней базы, в той стране, лежащей за солнцем,
Верховный спросил
меня...".
( О чем он тебя спросил, Расти?)
"... Сражался ли ты или
бежал?".
(и что ты ему ответил, Расти?)
"... Мы ответили на их ружейный
огонь всем, что у нас было...".
Нет! Мне почудилось. Это все наркотик. Взглянул украдкой на адвоката, но он
уставился прямо в небо, и я понял, что его мозг уже достиг той последней базы,
что лежит за солнцем. "Слава богу; что он не слышал музыки", - думал я. С ним
бы случился припадок расистского безумия.
К счастью, песня кончилась. Но мое настроение было вконец испорчено... а тут
еще наступил приход от злодейского кактусового сока, погрузивший меня в состояние
первобытного страха... Мы неожиданно подъехали к повороту на "Стрелковый Клуб
Минт". "Одна миля" - гласил знак. Впрочем, еще за милю с гаком я мог слышать
похрюкивающий рев двух цилиндровых мотоциклетных моторов, рокочущий вдали...
а затем, подобравшись еще ближе, я услышал другой звук.
Дробовики! Никаких сомнений в тупом, глухом звуке этих выстрелов.
Я остановил машину. Что, черт возьми, здесь творится? Поднял все окна и медленно
съехал на дорогу, усыпанную гравием, низко пригнувшись над рулем... пока не
увидел около десятка фигур, целившихся из дробовиков в небо и стрелявших через
равные промежутки.
Они стояли на бетонной стене прямо в пустыне, среди мескитовых деревьев, этого
жалкого маленького оазиса в пустоши, к северу от Вегаса... Сгрудившись со своими
дробовиками в пятидесяти ярдах от одноэтажного бетонного блокгауза, окруженного
полицейскими машинами, трейлерами и мотоциклами, наполовину в тени от десяти
или дюжины деревьев.
Ну конечно. "Стрелковый Клуб Минт"! Эти лунатики не терпели ни малейшего посягательства
на их тренировочные стрельбы по мишеням. А еще около сотни байкеров, механиков
и других типов, имевших отношение к мотоспорту; болтались у ремонтного пункта,
подписываясь на участие в завтрашней гонке, лениво потягивая пиво и превознося
до небес технику друг друга, - и прямо в центре всего этого высились люди с
дробовиками, равнодушные ко всему кроме глиняных тарелочек, выбрасываемых в
воздух автоматами каждые пять секунд или около того, и всегда попадающие в такт
своими выстрелами.
"Ладно, что нам, в падлу?" - подумал я. Стрельба задает определенный ритм -
наподобие четкой партии бас-гитары - этому пронзительному хаосу звуков мотоциклетного
сборища. Я припарковал тачку и смешался с толпой, оставив адвоката пребывать
в его коматозном состоянии.
Купив пива. я стал наблюдать за регистрацией мотоциклов. Тим преобладали "Хаскваварнас
405", мощные шведские "шаровые молнии", а также было много "Ямах", "Кавасаки",
несколько 500-х "Триумфов", "Мэйкос", попадались "СЗ" и "Пюсанги" - все мотоциклы
- вседорожники, очень быстрые, со здоровыми фарами. В этой лиге не было места
"Боровам", отсутствовали даже "Спортстеры"... дело шло к тому чтобы включить
в это соревнование по пропахиванию дюн нашу Великую Красную Акулу
"Может быть, мне это устроить?" - думал я. Вписать моего адвоката как водителя,
а потом выставить его на старт под кислой и эфиром. Что им, слабо?
Никто не отважится бросить вызов на треке человеку с наглухо съехавшей крышей.
Он рванет в первой шеренге и одним ударом выбьет из гонки четыре или пять машин-"пустынников"
- кислотный полет Камикадзе.
- Сколько стоит заявка на участие? - спросил я регистратора.
- Два с полтиной, - ответил он.
- А как быть, если я скажу тебе, что у меня есть Винсент Блэк Шэдоу?
Он недружелюбно покосился на меня, не говоря ни слова. Я заметил револьвер 38-го
калибра, торчавший у него за поясом. "Забудьте, - сказал я. - Мой водитель все
равно болен".
Глаза регистратора сузились: "Твой водитель не единственный здесь больной человек,
приятель". - У него кость застряла в горле, - сказал я. - Что?
Мужик начал звереть, но внезапно его взгляд метнулся куда-то в сторону: Он уставился
на какой-то новый объект:
На моего адвоката; нет на нем больше его темных Датских очков, нет больше рубашки
из Акапулько... он выглядел довольно дико - тяжело дыша, полуголый.
- Какие-нибудь неприятности? - проревел адвокат. - Этот человек - мой клиент.
Ты готов предстать перед судом?
Я схватил его за плечо и мягко поволок прочь. "Не парься, - сказал я. - Речь
идет о "Черной Тени": они не впишут этот байк".
- Минутпку\- закричал он. - Что ты имеешь в виду, говоря, что они его не впишут?
ТЫ заключил сделку с этими свиньями?
- Разумеется, нет, - ответил я, толкая его вперед к воротам. - Но ты наверняка
заметил, что они все вооружены. Мы здесь единственные люди без пушек. Ты что,
не слышишь всю эту пальбу?
Адвокат приостановился, прислушался, и неожиданно помчался со всех ног к машине.
"Ах вы, хуесосы! - вопил он через плечо. - Мы еще вернемся!".
К тому времени как мы выехали на Шевро обратно на шоссе, он уже был в состоянии
нормально разговаривать: "Господи Иисусе! Как только мы оказались среди этой
банды маньяков-изуверов? Пора мотать на хуй из этого города. Эти гондоны пытались
нас убить!".
5.
ДЕЛАЯ РЕПОРТАЖ...
ПРОМЕЛЬКНУВШАЯ ПЕРЕД
ГЛАЗАМИ ПРЕССА В ДЕЙСТВИИ...
УРОДСТВО И ОБЛОМ
Гонщики были готовы на рассвете. Над пустыней красиво взошло солнце. Однако
гонка начиналась в девять, и нам надо было убить три долгих часа в казино, сразу
за ареной: вот там-то и начались неприятности.
Бар открывался в семь. В бункере также имелась закусочная, а ля "кофе с пончиками",
но у тех из нас. кто проторчал всю .ночь в таких местах, как "Цирк-Цирк", не
было настроения пробавляться кофе с пончиками. Мы хотели крепких напитков. Наше
раздражение нарастало, принимало извращенные формы, и таких, по меньшей мере,
было около двухсот, так что бар открыли рано. К половине девятого вокруг игральных
столов уже толпилась масса народу. В помещении можно было вешать топор, стоял
шум, гам, повсюду раздавались пьяные вопли.
Неожиданно в бар вломился костлявый, средних лет урел в майке "Харли-Дэвидсон"
и заорал: "Черт подери! Какой сегодня день - суббота?".
- Больше похоже на воскресенье, - бросил кто-то.
- Ха! Вот сука, а? - воскликнул громила в "Х-Д", ни к кому конкретно не обращаясь.
- Вчера вечером я бил баклуши дома на Лонг-Бич, и кто-то мне брякнул, что сегодня
проводят "Минт 400". Я и говорю своей старушке: "Ну мать, я еду". - Он захохотал.
- А она стала нести такую пургу, ну понятно ваще... Я и устроил ей выволочку,
а потом вдруг смотрю: два чувака, которых я никогда раньше в жизни не видел,
вытаскивают меня на тротуар и пиздят по полной программе. Господи! Да они меня
в говно отделали.
Он снова засмеялся, говоря в толпу и совершенно не обращая внимания, слушают
его или нет
- Так, ебты, - продолжил он. - Потом один из них спрашивает: "Ты куда едешь?"
А я и говорю: "В Лас-Вегас, на "Минт 400". Тут они дали мне десять баксов и
подбросили до автобусной станции... - он сделал паузу - По крайней мере, я думаю,
что это были они... И вот как ни крути, я оказался здесь. И я скажу вам, мужики,
эта долгая ночь была сущим адом! Семь часов на автобусе, твою мать. Но когда
проснулся, уже светало, и я оказался в центре Вегаса. и на миг даже не врубился,
какого хрена здесь делаю. Все, о чем я подумал, было: "О Боже, начинай снова-здорово,
хуева корова - кто разведется со мной на этот раз?".
Он взял у кого-то из толпы сигарету и глупо осклабясь прикурил.
- Но вот тогда я, хвала Всевышнему вспомнил! Я же приехал сюда на "Минт 400"...
а это, бля, мужик, все, что мне надо было знать. И я скажу тебе: быть здесь
чудно, мужик. Меня, ебты. не колышет кто выиграет или проиграет. Просто замечательно
быть сегодня здесь с вами, люди...
Никто с ним не спорил. Мы все поняли. В некоторых кругах "Минт 400" котируется
гораздо, гораздо выше, чем финал чемпионата мира по бейсболу, Дерби в Кентукки
и финальные Заезды в Нижнем Оуклэнде, вместе взятые. Эта гонка привлекала довольно
специфическую породу зевак, и наш парень в майке "Харли" был явно одним из них.
Корреспондент из "Life" дружелюбно кивнул мне и крикнул бармену: "Сезам, откройся!"
- И не тяни резину - зарычал я, лаская дерево стойки растопыренной, ободранной
ладонью. - Почему бы и не пять стопок? Да, хули! Тащи нам десять!
- Поддерживаю! - орал человек из "Life". Он уже потерял за стойкой свою хваленую
хватку, отчаянно клюя носом, но все еще продолжал говорить авторитетно и со
знанием дела: "Это волшебный миг в спорте! Он может никогда больше не повториться!
- тут его голос резко сорвался. - Я однажды пил "Тройную Корону", - пробормотал
он, - но она в подметки этому пойлу не годится".
Женщина с лягушачьими глазами похотливо вцепилась в его ремень. "Вставай! -
умоляла она. - Пожалуйста, вставай! Ты будешь просто красавчиком, если только
встанешь!".
Журналист безумно загоготал. "Послушайте, мадам, - отмахнулся он. - Я, черт
возьми, почти неописуемо хорош сидя на своем месте и не капая людям на мозги.
У вас крыша поедет, если я встану!" .
Женщина продолжала дергать его. Ей грезились его объятия, пока он два часа бухал.
А теперь она делала свой ход. Мужик из "Life" не хотел дармового кусочка мандятины
ни за какие золотые горы; он все глубже проваливался в свое забытье, роняя голову
на колени.
Я отвернулся. Все это было слишком отвратно. А ведь мы являлись, помимо прочего,
сливками национальной спортивной прессы. И собрались здесь в Лас-Вегасе для
выполнения особого задания: Освещения четвертой ежегодной гонки "Минт 400"...
и когда попадаешь в такую заваруху дурака валять не приходится.
Но уже сейчас - даже еще до запуска этого спектакля - налицо явные признаки
того, что мы можем потерять контроль над ситуацией. В это прекрасное утро в
Неваде, когда прохладное солнце взошло над пустыней, мы зависли в каком-то грязном
бетонном бункере, баре и игорном доме под названием "Стрелковый Клуб Минт" в
десяти милях от Вегаса... и к началу гонки все были пугающе дезорганизованы.
А снаружи, какие-то невменяемые лунатики игрались со своими мотоциклами, похлопывая
по фарам, заливая бензин в баки, в последнюю минуту проверяя крепления деталей
(болты карбюратора, всевозможные гайки и т.д.)... и первые десять байков вырулили
на старт как только пробило девять. Момент действительно был захватывающий,
и мы всей толпой вывалили из бара смотреть. Отмашка флага - и эти десять бедных
вседорожников выжали сцепления, взревели и рванули с места в карьер в первом
заезде... Потом под всеобщее ликование кто-то захватил лидерство ("Хаскваварна
- 405", насколько я помню), резко взвинтил темп и исчез в облаке пыли.
- Ладно, хорошего понемножку - сказал кто-то. - Они вернутся где-то через час.
Пошли обратно в бар.
Не сейчас. Нет: Своей очереди дожидались еще около ста девяноста мотоциклов.
Каждые две минуты, согласно регламенту; они по десять выдвигались на старт Сначала
было возможно наблюдать за ними с расстояния двести ярдов от стартовой линии.
Но эта видимость на поверку оказалась иллюзорной. Третья по ходу десятка исчезла
в пыли за сто ярдов от того места, где мы стояли... и к тому времени как они
запустили первую сотню (а ведь оставалось еще сто), наша видимость сократилась
до каких-то ничтожных пяти шагов. Мы могли видеть ровно столько же, сколько
и стоявшие в самом хвосте зрительских рядов...
За ними поднималось и уже начало сгущаться невероятное облако пыли, накрывшее
эту часть пустыни в течение следующих двух дней. Никто из нас тогда даже не
предполагал, что это последнее мгновение, когда мы имеем честь лицезреть роскошную
"Минт 400".
К полудню под пылающим солнцем арену уже трудно было разглядеть за сто шагов
от бара-казино. Идея "освещения этой гонки" в любом приемлемом смысле для работы
журналиста оказалась абсурдом. С таким же успехом можно пытаться следить за
ходом состязания пловцов в бассейне, уровня "Олимпийского", засыпанном вместо
воды порошком талька, тут, как и было обещано, на выручку подоспела компания
"Форд Мотор", предоставившая для прессы "Брончо" с водителем, но после нескольких
лютых пробегов по пустыне в поисках мотоциклов-участников, когда мы обнаружили
лишь один, да и то случайно, я оставил эту затею на совести фотографов и вернулся
обратно в бар.
Пришло время, чувствовал я, для Агонизирующей Переоценки всей картины происходящего.
1Ънка, несомненно. имела место. Я был свидетелем старта; вполне в этом уверен.
Но вот что делать сейчас? Нанять вертолет? Отправиться назад в вонючем "Брончо"?
Слоняться неприкаянным по этой чертовой пустыне и смотреть, как эти козлы-гонщики
проходят контрольный пункт? Раз в каждые тринадцать минут?..
К десяти они растянулись по всей трассе. Это уже нельзя было назвать "гонкой".
Это была Борьба за Выживание. Единственное видимое действие происходило на стартовой
- финишной линии, к которой на полной скорости подкатывал какой-то мудак, выскочивший
из клубов пыли, и в изнеможении слезал с мотоцикла... Его команда техников дозаправляла
машину и отправляла ее назад со свежим водилой... на следующий этап в пятьдесят
миль, еще один брутальный час убийственного для почек безумия в этом омерзительном
пыльном чистилище, в котором было не видно ни зги. Около одиннадцати я предпринял
очередной заезд в тач-ке для прессы, но вместо гонки мы наткнулись на два джипа-пустынника,
битком набитых какими-то уродами, напоминавшими отставных младших офицеров из
Сан-Диего. Обдав нас каскадом песка, они резко перекрыли дорогу и потребовали
сообщить: "Где эта чертова фигня?"
"Понятия не имею, - сказал я. - Мы такие же добропорядочные Патриоты-Американцы,
как и вы". Оба пустынника были покрыты зловещими символами: Клекочущие Орлы
сжимают в своих когтях американские флаги, косоглазая змея порублена на куски
звездно-полосатой циркулярной пилой, а на одной из машин, на заднем сидении,
торчало что-то вроде крупнокалиберного пулемета на подставке.
Они отрывались на полную катушку - просто носились с дикой скоростью по пустыне
и доставали всех, кто попадался им на пути. "Из какого вы подразделения, друзья?"
- заорал один из них. Моторы ревели так, что мы едва слышали друг друга.
- Спортивная пресса, - прокричал я в ответ - Мы и мухи не обидим: наемные трудяги.
Вояки заулыбались.
- Если хотите хорошей добычи, - кричал я, - то вам надо погнаться вон за тем
мерзавцем из "Новостей Си Би Эс". Прямо там, впереди, на черном джипе. Этот
человек ответственен за "Продажу Пентагона".
- Твою мать, - вскричали разом двое. - Черный джип, ты сказал?
Они умчались прочь. Разошлись как в море корабли. Мы подскакивали на камнях,
продираясь сквозь мелкие заросли кактусов, похожих на железные перекати-поле.
Внезапно из моих рук вылетела кружка пива, перевернулась и упала на колени,
окатив мне промежность теплой пеной.
- Ты уволен, - сказал я водителю. - Вези меня обратно на арену.
Остро чувствовалась необходимость осесть на одном месте - поразмыслить над этим
гнусным заданием и понять, как с ним справиться. Ласерда настаивал на Всеобъемлющем
Репортаже. Он хотел вклиниться в эту песчаную бурю и попробовать применить какие-то
редкие комбинации пленки и объективов, способные проканать в этом паскудстве.
Решал Джо, наш водитель. На самом деле звали его не Джо, но нам рекомендовали
так его называть при инструктаже. Прошлой ночью я говорил с боссом из "Фо Мо
Ко", и когда он упомянул о приписанном к нам водителе, то важно сказал: "Его
настоящее имя - Стив, но ты должен звать его Джо".
- Какие проблемы? - отозвался я. - Мы будем звать его так, как он захочет. Как
насчет "Свечи" или "Горки"?
- Никакой отсебятины, - отрезал представитель "Форда". - Зовите его "Джо".
Ласерду уломали, но около полудня он снова выехал в пустыню в компании нашего
водителя, Джо. А я окончательно вернулся в бетонный бар-казино, которое в действительности
было "Стрелковым Клубом Минт", где начал основательно бухать, основательно думать
и делать много основательных заметок...
6.
НОЧЬ В ГОРОДЕ...
КОНФРОНТАЦИЯ В "ПУСТЫННОМ ТРАКТИРЕ"...
НАРКОНЕИСТОВСТВО В
"ЦИРК-ЦИРКЕ"
Суббота, полночь... Слишком уж расплывчаты воспоминания об этой ночи. Все,
что у меня есть для ориентации во времени и пространстве, так это полный карман
карточек лото и салфеток для коктейлей, испещренных каракулями. Вот одна: "Достать
человека из "Форда", потребовать "Брончо" для обзора гонок... фотографии? Ласерда
- позвонить... Почему бы и не вертолет? Сесть на телефон, напрячь гондонов...
чудовищный перегар".
Другая гласила: "Отметиться на Бульваре Парадиз ... "Безостановочный и Безграничный"...
по сравнению с Лос-Анджелесом... сексуальная лига австралопитеков: флирт здесь
- всеобщий, публичный разгул нудизма в Лос-Анджелесе... Лас-Вегас... общество
вооруженных онанистов... азартные игры - вот что заводит.. секс излишнее...
странный полет птиц высокого полета... бляди на дом для победителей, карманный
бильярд для толпы проигравших".
Много лет назад, когда я жил в Биг Суре. вниз по дороге от Лайонел Олэй, у меня
был друг, обожавший от случая к случаю наезжать в "Рино". Он владел магазином
спортивных товаров в Кармел. И вот однажды он трижды в течение месяца подкатывал
к "Рино" в выходные на своем "Мерседесе", этом крейсере автострад, - и каждый
раз крупно выигрывал.
После трех набегов его общий выигрыш составил что-то около 15000 долларов, и
он решил забить на "Рино" в четвертый уикэнд, созвав друзей на обед в "Лотос".
"Всегда надо уметь остановиться, - пояснил он. - И. кроме того, далеко ездить".
В понедельник утром ему позвонили из "Рино" - звонил генеральный менеджер казино,
которое он так успешно обработал. "Нам не хватало Вас в эти выходные, - пожаловался
Г.М. - Сдающие откровенно скучали". - Наплевать, - сказал мой друг.
И на следующий уикэнд прилетел в "Рино" на личном самолете, с приятелем и двумя
девицами - как "специальные гости" Г.М. Ничего хорошего не светило птицам высокого
полета...
Утром в понедельник тот же самолет - но теперь самолет казино - доставил его
обратно в аэропорт Монтерей. Пилот одолжил ему дайм на звонок другу, чтобы тот
подвез его в Кармел. Мой приятель попал на 30000 долларов, и два месяца спустя,
потупив взор и без гроша в кармане, уже сидел в кресле с круглой спинкой одного
из крупнейших в мире агентств по продаже недвижимости.
Магазин мой друг продал, но долг не покрыл. "Они могут подождать с остальным",
- уверял он. Но когда его измудохали, это убедило его, что наилучшим выходом
будет занять необходимую сумму денег и выплатить весь "карман".
Азартные игры в главных точках - очень крупный бизнес, и Лас-Вегас делает "Рино"
похожим на дружеское обслуживание в бакалейной лавке, что в двух шагах от вашего
дома. Ддя неудачников Вегас - самый подлый город на земле. Еще год назад в окрестностях
Лас-Вегаса высилась гигантская дорожная вывеска:
НЕ БАЛУЙТЕСЬ С МАРИХУАНОЙ!
В НЕВАДЕ:
ХРАНЕНИЕ-20 ЛЕТ
ПРОДАЖА - ЖИЗНЬ!
Так что я чувствовал себя в не своей тарелке, раскатывая под кислотой мимо
казино в субботнюю ночь в машине, начиненной марихуаной. Несколько раз мы были
на волосок от пиздеца: в одном месте я попытался въехать на Великой Красной
Акуле в прачечную Отеля "Лэндмарк", но проход был слишком узок. а люди, находившиеся
внутри, похоже, сели на глобальную измену.
Мы поехали в "Пустынный Трактир", вписаться на шоу Дебби Рейнольдс - Гарри Джеймса.
"Не знаю, как у тебя, - сказал я своему адвокату. - но в моем бизнесе важно
держать руку на пульсе событий".
- В моем тоже, - заметил он. - Но как твой адвокат, я советую тебе завернуть
в "Тропикану" и выпасти там Гая Ломбардо. Он в голубом Зале со своими Королевскими
Канадцами.
- Зачем?
- Зачем что?
- Зачем я должен тратить свои кровно заработанные доллары, чтобы посмотреть
на какой-то блядский живой труп.
- Послушай, - сказал он. - Зачем мы вообще здесь? Развлекаться или задание выполнять?
- Конечно, задание выполнять, - ответил я.
Мы сделали крюк, и проскочили стоянку какого-то злачного места... Сначала я
думал, что это "Дюны", но вскоре оно трансформировалось в "Фандерберд"... или,
возможно, это была "Гасиенда"...
Мой адвокат штудировал "The Vegas Visitor", отмечая достойные мазы. "Как насчет
Пассажа "Щель Никель Ника"? - спросил он. - "Горячие щели" - это звучит круто...
Хот Доги по двадцать девять центов...".
Неожиданно на нас стали орать люди. Мы вляпались. Два головореза в красно-золотых
куртках угрожающе нависли над капотом: "Какого черта вы делаете? - вопил один.
- Здесь нельзя останавливаться".
- Почему нельзя? - сказал я. Вполне прилично для парковки, полно места... Я
целую вечность высматривал, где бросить якорь. Уйму времени угрохал. Уже собирался
бросить тачку на произвол судьбы и вызвать такси... но затем, да, мы нашли этот
закуток.
Как выяснилось, это был тротуар прямо напротив главного входа в "Пустынный Трактир".
К тому моменту я промчался мимо стольких обочин, что даже не заметил, куда под
конец заехал. И сейчас мы оказались в ситуации, которую трудно было объяснить...
вход заблокирован, бычье орет на нас. неловкое замешательство...
Мой адвокат мгновенно выскочил из машины, размахивая пятидолларовой купюрой.
"Мы хотим, чтобы эту машину припарковали! Я старый друг Дебби. Я возился с ней
раньше".
Мне было почудилось, что он все облажал... но тут один из швейцаров потянулся
за бумажкой, говоря: "Хорошо, хорошо. Я позабочусь о ней, сэр". И он вырвал
из квитанционной книжки парковочный талон.
- Ох, блядь! - воскликнул я, как только мы прошли через вестибюль. - Они почти
нас поимели. Еле выкрутились.
-А чего ты ожидал? - сказал он.-Я - твой адвокат... и ты должен мне пять баксов.
И я хочу получить их прямо здесь и сейчас.
Я пожал плечами и отстегнул ему банкноту Кричащий. безвкусный, покрытый плотным
орлоном холл "Пустынного Трактира" сразу давал понять, что это не то место,
где вы можете на фу-фу подмазать служителя автостоянки. Торг здесь был неуместен.
Это вотчина Боба Хоупа. Фрэнка Си-натры. Спиро Эгню. Вестибюль потрясал никчемное
воображение шикарной обивкой кресел и пластиковыми пальмами - перворазрядная
обитель Крупных Транжир.
Преисполненные чувством собственного достоинства мы поперлись в большой зал.
но на входе отказались нас туда пускать. Мы слишком припоздали, как сказал мужик
в темно-красном смокинге: в зале аншлаг - мест не осталось, ни за какие деньги.
- Да в жопу места, - заявил мой адвокат: - Мы старые друзья Дебби. Специально
прикатили на это шоу прямо из Лос-Анджелеса, и мы, черт подери, прорвемся.
Человек-смокинг начал лепетать что-то про правила "пожарной безопасности", но
адвокат отказался слушать. В конце концов, после непристойного шума, человек
пустил нас просто так, с тем только условием, что мы будем тихо стоять сзади
и не курить.
Мы пообещали, но, попав внутрь, немедленно распоясались. Напряжение было слишком
велико. Дебби Рейнольде хиляла по сцене в серебряном Афро-парике... под мелодию
"Сержанта Пеппера", выдуваемую золотой трубой Гарри Джеймса.
- Господи, какое холуйское говно! - воскликнул мой адвокат. - Мы застыли во
времени!
Тяжелые лапы сдавили наши плечи. Я вовремя успел сунуть гашишную трубочку назад
в карман. Вышибалы проволокли нас по холлу и крепко держали напротив входной
двери, пока подгоняли нашу тачку. "Все, проваливайте, - сказал темно-красный
смокинг. - Мы даем вам шанс убраться отсюда подобру-поздорову. Если у Дебби
есть такие друзья, как вы, ребята, она еще в большей беде, чем я думал".
- Еще посмотрим, кто кого! - крикнул мой адвокат, когда мы отъезжали. - Ты шизанутое
хуйло!
Я подъехал к казино "Цирк-Цирк" и припарковался у служебного входа. "Вот это
то самое место, что нужно, - сказал я. - Они никогда нам здесь не вставят".
- Где эфир? - спросил мой адвокат. - Этот мескалин не цепляет.
Запалив кропалик в трубке, я дал ему ключ от багажника. Он вернулся с бутылкой
эфира, откупорил ее, вылил немного на платок и. глубоко вдыхая, залепил им свою
физиономию. Я промокнул другой платок и осквернил им свой нос. Запах подавлял,
сметал все на своем пути, невзирая на отъехавшую башню. И вскоре мы, пошатываясь,
неуверенно ковыляли вперед по ступенькам, по направлению к входу, глупо смеясь
и поддерживая друг друга, как пьяные.
Это главное преимущество эфира: от него ты начинаешь вести себя. как деревенский
пьяница в старом Ирландском романе... полное расстройство вестибулярного аппарата,
расплывшаяся картинка перед глазами, никакого равновесия, онемевший язык - разрыв
дипломатических отношений между телом и мозгом. Что интересно: так как мозг
продолжает функционировать более или менее нормально, ты в натуре можешь видеть
со стороны свое тело, оказавшееся в кошмарном положении, но контролировать ты
его не в состоянии.
Добираешься до турникета, ведущего к "Цирк-Цирку", и понимаешь, что, когда туда
доползешь, тебе надо сунуть мужику два доллара, иначе он не пустит внутрь...
но, когда доползаешь. все происходит не так, как у людей: ты недооцениваешь
расстояние до турникета, и с грохотом падаешь, навзничь, неуклюже пытаешься
приподняться, хватаясь за, пожилую даму чтобы не свалиться окончательно: какие-то
злобные завсегдатаи клуба "Ротари" пихают тебя в спину, и ты думаешь: "Что здесь
происходит? Что случилось?". Затем слышишь в ответ свое бормотание: "Собака
выебла Палу Римского, а я не виноват. Осторожно!... Какие деньги? Меня зовут
Бринкс; я родился... родился? Не без урода... Овцу по боку... Женщин и детей
в бронемашину: приказывает капитан Зип".
Ох, дьявольский эфир - совершенный наркотик тела. Разум, не способный общаться
с позвоночником, в ужасе содрогается. Руки безумно шарят в воздухе... Вытащить
деньги из кармана невозможно... искаженный смех и шипение изо рта... застывшая
на лице улыбка.
Эфир - отличный наркотик для Лас-Вегаса. В этом городе любят пьяных. Легкая
добыча. Свежатинка. Так что они протащили нас через турникет и бросили внутри
как мусор.
"Цирк-Цирк" - это именно то, чем бы занимался богемный мир в субботу вечером,
если бы Наци выиграли войну. Это Шестой Рейх. На первом этаже, как и в других
казино, полно игральных столов... но в этом месте было еще четыре яруса, в стиле
цирковой палатки... обычаи и нравы странного сумасшествия Сельских Ярмарок -
Польских Карнавалов обретали новую жизнь в этом пространстве. Прямо над игральными
столами растянута пружинистая сетка, на которой 40 Летающих Братьев Каразито,
вместе с четырьмя Росомахами в намордниках и шестью Сестрами-Нимфетками из Сан-Диего,
исполняют лихо закрученную трапецию. Внизу, на главном этаже, ты режешься в
блэк джэк, ставки растут, случайно смотришь вверх, а там, в считанных сантиметрах
над твоей головой, полуголую четырнадцатилетнюю девочку преследует на бреющем
полете рычащая росомаха, с которой в свою очередь сходятся в смертельной воздушной
схватке две серебристые Полячки, спрыгнувшие с противоположных балконов... Они
встречались в воздухе над шеей росомахи... Падая прямо на игральные столы, полячки
подхватывали животное, но тут пружинила сетка, и они снова взлетали вверх под
купол, разделялись в воздухе в трех противоположных направлениях и снова было
падали вниз, как их подхватывали трое Корейских Котят и затаскивали обратно,
каждый на свой балкон.
Это безумие продолжалось без продыху, но никто, похоже, не обращал на него ни
малейшего внимания. Азартные игры, гэмблинг, проходят на главном этаже двадцать
четыре часа в сутки, и цирк никогда не кончается. Тем временем на всех верхних
балконах посетителей разводили любой немыслимой и эксцентричной хуйней. Отстрели
печенье с сосков трехметровой блондинки-лесбиянки и выиграй козочку из сладкой
ваты. Встань напротив этой фантастической машины, мой друг, и всего за 99 центов
твое двухсотфутовое изображение появится на гигантском экране над центром Лас-Вегаса.
Еще 99 центов башляешь за аудиосообщение. "Скажи все, что ты хочешь, дружок.
Они услышат тебя, на этот счет не беспокойся. Помни, что ты будешь ростом в
двести футов".
Господи Иисусе. Я мог представить себе, как лежу в постели, в номере отеля "Минт",
полусонный, лениво уставившись в окно, и вдруг откуда ни возьмись, в полночном
небе появляется похабная двухсотфутовая фигура алкаша-наци, вопящего всему миру
прописную истину: "Вудсток Убер Аллес".
Сегодня ночью мы задернем все шторы. Такая штука может посадить на измену любого
нарколыгу, заставить его метаться в панике по комнате, как пинг-понговый шарик.
Галлюцинации вообще довольно противны. Но через некоторое время ты учишься приспосабливаться
к таким явлениям, как визит покойной бабушки, ползущей по твоей ноге с ножом
в зубах. Большинство знатоков кислоты легко могут справиться с подобного рода
вещами.
Но никто не сможет выдержать другой полет - допустить возможность, что каждый
кислотный маньяк может прийти в "Цирк-Цирк" с долларом и 98 центами и неожиданно
появиться в небе над центром Лас-Вегаса, в двенадцать раз больше Господа Бога
по образу и подобию, выкрикивая все, что только в голову взбредет. Нет это не
очень хороший город для психоделических веществ. Реальность сама слишком удолбана.
Добротный мескалин вставляет медленно. Первый час все ждешь, потом в середине
второго часа начинаешь изрыгать проклятия в адрес того, кто подсунул тебе это
фуфло, потому что ничего не происходит, а затем... ХУЯК! Жестокий, глубокий
приход, странная яркость красок и вибраций... очень суровое испытание в таком
месте, как "Цирк-Цирк".
- Мне неприятно это говорить, - начал мой адвокат, как только мы расположились
в баре "Карусель" на втором ярусе, - но это место достает меня. Мне кажется,
я чувствую, что на меня накатывает Страх.
- Чепуха, - сказал я. - Мы прибыли сюда в поисках Американской Мечты, и сейчас,
когда нас занесло прямо в этот водоворот, ты идешь на попятный.
Я схватил его за бицепс и крепко сжал. -Ты должен осознать, что мы нащупали
главный нерв. - Я знаю, - сказал он. - От этого меня и охватывает Страх.
Эфир весь выветрился, кислота давно уже отпустила, но мескалин по-прежнему крепко
держал за небольшим круглым золоченым пластиковым столиком. Мы описывали на
карусели круги вокруг бармена.
- Во, ты только глянь. - заволновался я. - Две бабы ебут белого медведя.
- Пожалуйста. - протянул он. - Не говори мне таких вещей. Не сейчас, - он дал
знак официантке, чтобы она принесла еще два "Диких Индюка". - Это моя последняя
выпивка. Сколько ты сможешь мне одолжить?
- Немного, - сказал я. - А что?
- Мне надо идти.
- Идти?
- Да. Немедленно покинуть страну.
- Остынь и успокойся. Через несколько часов ты будешь как огурчик.
- Нет. Это серьезно.
- Джордж Метески тоже был серьезным. И посмотри, что они с ним сделали?
- Не еби мне мозги! - заорал он. - Еще один час в этом городе, и я убью кого-нибудь.
Я видел, что он на пределе. Сел на измену от пугающего напряжения на пике мескалинового
путешествия.
- О'кей, - сказал я. - Я одолжу тебе чуток денег. Давай выйдем на улицу и посчитаем,
сколько у нас осталось.
- А мы сможем это сделать?
- Ну.. это зависит от того, скольких людей мы обматерим отсюда и до входа. Ты
готов уйти спокойно?
- Я хочу уйти быстро, - выпалил он.
- О'кей. Давай оплатим этот счет и очень медленно встанем. Мы оба слетели с
катушек. Это будет долгий поход.
Я закричал официантке, чтобы она подавала счет. Она подошла со скучающим видом.
Мой адвокат поднялся.
- Сколько они тебе платят за еблю с медведем? - спросил он ее.
- Что?
- Дядя просто шутит, - сказал я, встревая между ними.
- Давай, Док, пошли вниз, поиграем.
Я загнал его на самый край бара, на самый край карусели, но он отказался слезать,
пока она не прекратит вращаться.
- Она не остановится, - пытался я убедить его. - Даже не собирается останавливаться.
Я сошел с нее и повернулся, ожидая, что он последует за мной, но он не двигался...
Не успел я в него вцепиться и сдернуть с карусели, как он резко подался назад.
"Не двигайся! - орал я. - Тебя закружит!". Его невидящие глаза уставились вперед,
окосев от панического страха. Однако он даже не шелохнулся, пока не описал полный
круг Я подождал, что он снова приблизится прямо ко мне, и потянулся, чтобы его
схватить, но он опять отпрыгнул назад и описал на карусели еще один круг. Я
начал жутко нервничать. Почувствовал себя на грани кислотного психоза. Бармен,
казалось, внимательно за нами наблюдал. "Карсон Сити, - подумалось мне. - Двадцать
лет". Я забрался на карусель, быстро прокрался по бару, зайдя моему адвокату
в тыл, и когда мы оказались в нужной точке, от души дал ему сильного пинка под
зад. Он грохнулся в проход, потеряв равновесие, издал жутчайший вопль, покатился
как бревно в толпу; сбивая людей с ног. В мгновение ока поднялся со сжатыми
кулаками, готовый ударить любого, кто подвернется под руку
Я подошел к нему поближе, приняв боксерскую стойку, но пытаясь улыбаться.
- Ты упал, - констатировал я. - Пошли.
К тому времени на нас уже пялились со всех. сторон. Но этот козел не двигался
с места, и я знал, что произойдет, если я попытаюсь его потащить. "Хорошо, -
сказал я. - ты остаешься здесь и гремишь в тюрягу. Лично я сматываюсь". И зашагал
к лестнице, игнорируя своего адвоката. Это подействовало.
- Ты видел? - спросил он, догоняя меня. - Какой-то сукин сын пнул меня в спину!
- Наверное, бармен. - предположил я. - Он хотел отпиздить тебя за то, что ты
сказал официантке.
- Во те на! Ноги моей здесь больше не будет. Где лифт?
- Не подходи и близко к лифту. Они только этого от нас и ждут: заманят в стальной
ящик и спустят вниз в подвал. - Я оглянулся, но за нами никто не шел. - Только
не беги, - посоветовал я ему. - Им нужен предлог, чтобы нас пристрелить.
Он кивнул, похоже, поняв на этот раз. Мы быстро прошли вдоль длинного внутреннего
перехода - миновали тиры, салоны тату, обмен денег, палатки с сахарной ватой,
затем проскочили через двойные стеклянные двери и прямо по газону спустились
вниз по склону к стоянке, где нас поджидала Красная Акула.
- Ты поведешь, - сказал он. - Сдается мне, что со мной что-то не так.
Страх и ненависть в Лас-Вегасе