С периодичностью раз в год, а то и реже, на судне менялись, не только, позволяющая добиться максимальных скоростей, оснастка, но и его назавание. Сегодня на озере был штиль и Вуйтек, восседая на самодельном кнехте из ясеня, занимался двумя очень важными вещами. При помощи ножниц он уменьшал площадь стакселя, который он, немыслимым образом, умудрился приладить к мачте, и без того резвого швертбота, и размышлял, а не пора ли сменить имя на его корме и скулах. Судно, в последнее время, стало таким же нервным и непредсказуемым, как и его бывшая возлюбленная Огнежка.
В категорию «бывших» Огнежка отошла по причине новой влюбленности Вуйтека, о чем она догадывалась и сильно от того паниковала. В поведении Огнежки Вуйтек усматривал некую закономерность, вносившую дискомфорт в его, в общем — то гармоничный, духовный мир. Вчера, при обходе буйка швертбот лег мачтой на волну, гонщик получил гиком по затылку, а новый зеленый шкертик, который Юрек украл в подарок брату с какого-то голландского малого судна, вместе с якорем утоп на средней глубине.
Новой любовью Вуйтека была востроносая голубоглазая бестия по имени Кася, двадцатилетняя девица, исповедующая, помимо католицизма, леворадикальные взгляды на отношения между полами. Штатный возлюбленный Каси колесил просторы Евросоюза на большегрузной «Скани», дома бывал редко и, презрительно, величался Вуйтеком, не иначе как — «вставщик».
В один из дальнобойных рейсов взаимная симпатия между Вуйтеком и Касей переросла в интимную близость, и, в последствии трансформировалась в большую всепоглощающую любовь. Беда была в том, что отказать своему «кар мэну» голубоглазая бестия была не в силах, и продолжала, как стрекоза, перелетать с одной тычинки на другую, забирая от своих возлюбленных не только нектар, но и их последние нервы, строя из себя героиню одноименной оперы композитора Бизе, никак не желая отойти к Войтеку в единоличное пользование.
Тем временем с голландского чемпионата по футболу, так и не побывав ни на оном из матчей, вернулся брат Юрек. Так случилось, что в течение двух недель Юрек прожил в своем бусе «Мерседес-спринтер» на берегу канала, питаясь окунями, которых ловил из него на мелкую блесну и, радостно, просматривая матчи по маленькому черно — белому телевизору под пакет травы, купленный в день приезда. После финального свистка он хорошенько затянулся, какой-то новой отравой, упаковал ее остатки в бампер, и через четыре часа, по его словам, был уже на территории Жечи Посполитой.
Дома Юрек поделился с братом остатками дурмана, рассказал про голландские красоты и, с головой, погрузился в неотложные дела по хозяйству. Вкусив леголайза, Вуйтек прилег на диван и стал думать Кассе, потому что ни о чем больше, в ту пору, ему не думалось. Вместо ее образа под потолком явил себя ангел с серыми крылами и с дудкой в руках. Он весело улыбнулся, продудел отрывок из Бизе и, взмахнув крылами, скрылся через распахнутое окно в сторону деревенского кладбища.
Вуйтек подскочил с дивана, напялил на ноги старые кроссовки и, нарвав с клумбы у дома цветов, побежал на кладбище, чтобы успеть задать ангелу несколько вопросов, а заодно возложить цветы на бабушкину могилу, где он не был очень давно, почти месяц. Искать ангела долго не пришлось. Превратившись в каменное изваяние, крылатый трубадур стоял возле бабушкиной могилы и просушивал крылья на теплом ветру.
— Дзень добры, пан Ангел, — сказал, переведя дыхание, Вуйтек, — извини, конечно, но у меня к тебе имеется несколько вопросов. Дело в том, что я, по уши, влюбился в Касю, а у нее есть «вставщик», отвадить которого, у меня никак не получается. А еще я хочу спросить, как тебя зовут, и что ты делаешь на могиле моей бабушки?
— Дзень добры, Вуйтек, — отозвался ангел, — зовут меня Ангел Ксайиб, а на могиле твоей бабушки, я нахожусь в качестве ориентира, чтобы тебе было легче меня найти, да и, было дело — помог я ей однажды. Я, если можно так сказать — ваш род немного опекаю.
— Странное имя, — промямлил Вуйтек.
— Ау тебя, что лучше? — зевнул Ангел Ксайиб, — я могу быть Узиилом, Зефоном, даже Михаилом могу назваться, когда шеф отдыхает, а в данный момент я Ксайиб. Что тут странного?
— Пшэпрошэ, пан Ксайиб, — извинился Вуйтек, — так как, все же, с Касей быть? Он рассказал ангелу все, как на духу и, переминаясь с ноги на ногу, ждал ответа.
— В данном случае, все предельно просто, — ответил бестелесный разум, — надо трахнуть ее так, чтобы после этого она, напрочь, позабыла обо всех своих любовниках, прости меня Господи за слова мои.
— Я очень стараюсь, пан Ангел, но у меня ничего не выходит, — взмолился Вуйтек.
— Пойми простую истину, ДЛЯ ТОГО, ЧТОБЫ ЧТО-ТО ЗАБЫТЬ, НУЖНО ОБЯЗАТЕЛЬНО, ЧТО-ТО ХОРОШО ЗАПОМНИТЬ. А для того, чтобы это случилось, твою Касю нужно сначала хорошенько отпиздить, а потом бросить. Прости меня Господи за слова мои. Причем, последовательность действий не имеет значения, — молвил Ангел Ксайиб и, продудев в трубу что-то из «Рамштайн», превратился в серую субстанцию и скрылся за оградой кладбища.
Осмыслив сказанное, Вуйтек не стал откладывать решение проблем на потом. Он перекрестился вслед исчезнувшему полусвятому духу и пошел, прямиком к Касе. Там он бросил ее на диван, хорошенько отлупил, прихваченной у порога березовой метлой и, сказав, что бросает ее уже по настоящему, отлюбил, напоследок, с такой страстью и нежностью, что возлюбленную пришлось потом, еще несколько раз отпихивать на диван, чтобы та не цеплялась и не мешала застегивать молнию на штанах. Стоит сказать, что «вставщика» Вуйтек, тоже зачем-то отлупил. Только уже бейсбольной битой, присланной, в комплекте с нелепой кепкой и мячиком, родителями из далекой Канады в качестве сувенира.
А потом все стало на свои места, как и обещал Ксайиб. Когда с полей убрали в закрома последний урожай, а озеро покрылось тонкой корочкой льда, все главные персонажи этой истории уже жили под одной крышей крепкого двухэтажного дома. Вуйтек с молодой женой Касей, его брат Юрек с Огнежкой, которая вышла за него замуж, чтобы быть к Вуйтеку поближе, а Ангел Ксайиб наблюдал за их счастьем и себя, с чердака, не проявлял.
